По всем языкам, кроме трех, число носителей сокращается

 

В России несколько сотен языков. Не все они достаточно распространены, чтобы быть государственными, но многие могут претендовать как минимум на региональный статус. Только на татарском, башкирском и чеченском говорят почти 6 миллионов человек. Но с каждым годом носителей крупных региональных языков становится все меньше. «Если быть точным» и Российская экономическая школа рассказывают о том, какая языковая политика проводится сегодня в России и почему не только малым народам, но и национальным республикам так трудно избежать «русификации».

 

 На каких языках говорят в республиках

 

По данным Всероссийской переписи населения 2020-2021 годов, в России говорят более чем на 372 языках . 133 из них относятся к языкам России по классификации РАН. Остальные — иностранные, искусственные или вообще несуществующие языки (например, 17 человек указали, что владеют «советским языком»). Лидером по числу носителей является русский язык — им владеет 99% населения, или 134,3 млн опрошенных. Самые крупные языки по численности владеющих после русского — татарский (на нем говорят 3,3 млн человек), чеченский (1,5 млн), башкирский (1,08 млн), чувашский (700 тысяч), аварский (654 тысячи).

 

Что мы называем языками России

 

РАН относит язык к языкам России, если он удовлетворяет хотя бы одному их трех критериев:

- на территории России есть населенные пункты, где носители языка составляют более 20% населения; в течение последних 100-150 лет

- на территории России были населенные пункты, где носители составляли более 20% населения, и их потомки все еще продолжают проживать в России;

- на территории России проживает более половины носителей языка.

Мы исключили из анализа все иностранные языки (например, японский, вьетнамский, хинди). Это 188 языков, выявленных в ходе переписи. Доля лиц, знающих один или более иностранный язык, составляет около 5% ответивших на вопрос, включая владеющих английским языком. Для большинства иностранных языков число носителей не превышает 10 тысяч человек, а совсем редкие языки представлены единицами носителей.

Далее мы исключили некорректно указанные языки. Вопрос о владении языками задавался гражданам открыто, в связи с чем перепись содержит ряд ошибочных ответов (например, «дагестанский язык»), информацию о языках, не предназначенных для коммуникации («язык программирования»), а также о несуществующих вовсе («советский язык»). По нашим подсчетам, некорректно указанными можно считать 53 языка.

В результате мы насчитали 133 языка народов России. В списке РАН их больше — 155. Дело в том, что в РАН более дробная классификация: например, помимо армянского в этом списке есть амшенский армянский и донской армянский.

 

 

Все эти языки — государственные языки республик. Этот статус означает, что они используются в деятельности органов власти, законодательстве, судопроизводстве, образовании. Всего таких языков более 30 (в некоторых республиках государственных языков больше двух, например, в Дагестане и Карачаево-Черкесии).

Качество последней переписи населения, на которой основаны оценки числа носителей языков, вызывает серьезные вопросы. Например, демограф Алексей Ракша считает, что данные о национальной принадлежности неправильно указаны переписчиками (например, по догадкам о той или иной национальности по фамилии) в 40 млн случаев. Несмотря на такую погрешность, опрошенные нами эксперты сходятся во мнении, что перепись адекватно отражает тренды изменения числа носителей.

Число носителей большинства государственных языков за последние десятилетия сократилось. Исключением стали только чеченский (1,5 млн носителей, +13% к 2020 году по сравнению с 2002), тувинский (253 тысячи, +4%) и татский, один из языков Дагестана (3,2 тысячи, +7%).

 

«[Тувинский и чеченский] языки действительно очень неплохо сохраняются на фоне других языков в России, дети массово говорят на этих языках дома, среди них одна из самых высоких долей не владеющих русским. Плюс у носителей этих языков относительно неплохая рождаемость, что вместе с первым фактором позволяет увеличивать численность носителей», — объясняет Юрий Коряков, старший научный сотрудник сектора ареальной лингвистики Института языкознания РАН и руководитель проекта «Языки России».

Число носителей всех остальных языков, имеющих статус государственного, снизилось. Это особенно характерно для финно-угорских языков: марийского (падение на 43%), удмуртского (–45%), мордовского , мокша-мордовского, эрзя-мордовского (–54%).

Самый значительный спад — в числе владеющих карельским языком (–74%). Ситуация с карельским языком самая сложная — медианный возраст носителя самый высокий среди всех языков республик (64 года). «Карелы давно массово перешли на русский, лишь старшее поколение кое-где еще пользуется карельским для реального общения. Дети и молодые люди практически не знают языка», — объясняет Коряков. Кроме того, по его словам, многие карелы могли эмигрировать в Финляндию, как все последние годы делали российские финны.

По шкале витальности языков EGIDS, если самые молодые носители языка – это представители старшего поколения, то язык считается «обреченным на смерть». Следующая ступень – «на пороге исчезновения» – присваивается в случае, когда представителям старшего поколения редко представляется возможность использовать язык (подробнее про витальность языков мы рассказываем в следующей главе).

Дети на карельском языке действительно почти не разговаривают: среди его носителей всего 0,5% детей до 9 лет. Для сравнения: для чеченского и тувинского ситуация обратная — каждый пятый носитель этих языков младше 9 лет.

 

Карелия — единственная республика, в которой не установлен государственный язык, кроме русского. Дело в том, что карельский язык использует латиницу, а по российскому законодательству все государственные языки РФ должны пользоваться кириллицей. Поэтому для придания карельскому языку статуса государственного нужно специальное решение Государственной думы РФ. Сейчас у карельского языка статус официального — он может использоваться органами местного самоуправления.

 

Чем официальные языки отличаются от государственных

 

Государственный язык, помимо русского, в России вправе устанавливать только республики. Однако другие субъекты РФ и даже отдельные территориальные единицы (районы, округа) могут давать языкам статус официальных (республики тоже могут это делать).

Обычно этот статус подразумевает менее широкую сферу применения, чем государственный язык: в основном это делопроизводство и деятельность органов местного самоуправления в тех населенных пунктах, где много говорящих на этих языках. К официальным, помимо карельского, относятся, например, ненецкий, хантыйский, эвенский.

 

 

Какие языки самые витальные

 

Лингвисты оценивают жизнеспособность языков не только по числу носителей. Важнейший критерий языковой витальности — межпоколенческая передача. Лишь шести языкам республик РАН присваивает высокий статус витальности: башкирскому, чеченскому, тувинскому, якутскому, ингушскому и татарскому. Около половины языков, имеющих статус государственных или официальных языков республик, относятся к относительно благополучной категории 3Б, однако такие языки используются в основном в сельской местности.

При этом ни один из языков по уровню витальности не может сравниться с русским. По классификации РАН, русский язык единственный обладает самым благополучным статусом (4Б — мажоритарный язык со стабильной межпоколенческой передачей и развитой языковой инфраструктурой). Альтернативные РАН данные о витальности языков можно найти в исследовании, опубликованном в журнале Nature в 2019 году. Для определения статуса языка авторы используют шкалу EGIDS (Expanded Graded Intergenerational Disruption Scale, расширенная ступенчатая шкала межпоколенческой утраты языка). В ней 13 уровней витальности языков.

Выше всего из государственных языков российских республик по этой шкале — адыгейский, алтайский, чеченский, якутский, татарский и калмыцкий. Исследователи относят их к третьему уровню — региональные языки (первый — международные, второй — национальные). Это значит, что языки используются в образовании, профессиональных сферах, СМИ, правительстве внутри регионов страны.

 

 

Один из самых уязвимых статусов — исчезающего языка — получил татский. На нем еще говорят между собой люди детородного возраста, но язык уже не передается детям.

 

Почему происходит «русификация» регионов

 

Языковая политика в России направлена на распространение русского языка, отмечают эксперты. «Официальная политика в отношении меньшинств подчеркивает <…> значение русской этнической принадлежности и русского языка как основы всеобщей национальной идентичности», — говорится в заключении Совета Европы о правах национальных меньшинств в России.

Во многом это наследие советского периода. Если в 1920-1930-х годах языки народов СССР получали широкую государственную поддержку (создавались алфавиты на основе латиницы, во многих республиках образование активно велось на родных языках), то с середины 1930-х годов был взят курс на повсеместное распространение русского – появилась идея сделать из него язык для межнационального общения.

Хотя обучение на родных языках сохранялось, идеи об особом положении русского языка стали звучать чаще. Как пишет лингвист и академик РАН Владимир Алпатов, «всерьез господствовали представления о том, что язык тем совершеннее, чем его грамматика более похожа на русскую». В 1938 году правительство выпустило постановление об обязательном изучении русского языка в школах национальных республик и областей (оно действовало до 1994 года). Русский в республиках учили и раньше, но гораздо менее систематично.

Сегодня состояние русского языка в России куда более благополучное, но государство принимает все больше мер для его защиты. Так, в 2020 году в Конституцию РФ было внесено две сотни поправок. Среди них положение о русском языке как языке государствообразующего народа. В феврале 2023 года в закон «О государственном языке» были внесены изменения, подчеркивающие особую роль русского языка как государственного и вводящие ограничения на использование заимствований.

Идея об особом положении русского языка была сформулирована в версии того же закона 2005 года, считает Влада Баранова, лингвист и специалист по сохранению миноритарных языков. В частности, в законе подчеркивалось, что «защита и поддержка русского языка способствуют приумножению и взаимообогащению духовной культуры народов Российской Федерации». «При этом до сих пор есть декларативные меры поддержки других языков и национальностей. Я бы сказала, что нет специальной политики русификации, но есть идея, что русский язык более ценный, чем остальные», — говорит она.

В 2018 году президент России подписал указ, отменяющий обязательное изучение родных языков. Такие меры были приняты из-за «тенденции ущемления изучения русского языка в ряде регионов», поясняла изданию «Коммерсант» зампред комиссии по образованию Общественной палаты РФ Людмила Дудова. До 2018 года изучение государственных языков было обязательным для всех детей в некоторых республиках (например, Татарстане, Башкортостане, Коми).

Отмена обязательного изучения родного языка вызвала протесты в регионах. Сам предмет остался в расписании, но если раньше дети в обязательном порядке изучали язык республики, то теперь для обучения можно выбирать русский – что и делают многие родители, чтобы дети лучше подготовились к ЕГЭ. Еще на этапе обсуждения поправок петицию против них подписали почти 40 тысяч человек. В Татарстане изменения в законодательстве назвали дискриминирующим российские народы.

Возможности изучения языков вне республик ограничены еще сильнее. «В Татарстане в 1990-е началось восстановление национальных школ татарского языка, началась подготовка кадров. А вот в других регионах России, наоборот, закрывались специальности, где готовят учителей татарского языка и литературы, закрывались татарские детсады и школы», — рассказывает глава Ассоциации работников татарского образования и культуры «Магариф» Марат Лотфуллин.

В результате сейчас гораздо меньше детей-татар могут учить родной язык в других регионах, кроме Татарстана, считает он. При этом вне Татарстана проживают около ⅔ российских граждан, относящих себя к татарскому народу.

 

Языковая политика и в России, и в большинстве стран построена на «сцеплении региона, этнических групп и языка», объясняет Баранова. «Это, конечно, архаическая для современного мира система. В последние десятилетия языковые права все чаще рассматриваются как права индивида, а не группы, и без привязки к территории», — говорит она.

Впрочем, преподавание языка как предмета подходит только для детей, которые им уже хорошо владеют. Воспитать новых говорящих таким способом сложно, говорит заведующая Лабораторией исследования и сохранения малых языков Ольга Казакевич. «Если ребенок после окончания школы знает десяток слов, то, конечно, ни о какой эффективности речи быть не может», — считает эксперт.

Вторая форма изучения языков предполагает, что все предметы преподаются на родном языке, как правило, до конца обучения в начальной школе. «Если дети приходят в школу, зная свой этнический язык, тогда было бы хорошо, чтобы по крайней мере в младшей школе на нем преподавались различные предметы. Это делает такой язык не просто языком бытового общения, а языком с более развитым функционалом», — объясняет директор Института языкознания РАН Андрей Кибрик.

Число детей, которые учатся на родном языке, падает почти для всех государственных языков. Если в 2016 на других, кроме русского, языках учились 293 тысячи детей, то в 2022 — 186 тысяч.

А в некоторых случаях преподавание на языках отменяется полностью: так, если в 2016 году пять тысяч детей всех возрастов до 18 лет учились на калмыцком, в 2021 не осталось ни одного такого ученика. То же произошло с татским, ингушским, хакасским, алтайским, чеченским, адыгейским.

 

 

По данным переписи, среди носителей языков, преподавание на которых больше не ведется, есть дети, в том числе те, кто недавно пошел в первый класс. Среди носителей чеченского 149 тысяч детей 6-9 лет, ингушского — 28 тысяч, алтайского — 6 тысяч, адыгейского — 5,2 тысячи. По оценкам проекта «Этнолог» , для 15% российских детей язык обучения в школе не совпадает с их первым языком.

Притом что преподавание на родных языках становится все более редким явлением, число детей, которые учат родной язык как предмет (то есть все остальные уроки ведутся на русском), растет. В 2016 году 71 язык изучался как предмет, по этой форме обучения язык учили 1,5 млн человек. В 2022 изучаемых языков стало 69, но численность обучающихся, если верить официальным данным, выросла до 1,9 млн человек.

 

К статистика Минпросвещения есть вопросы – вот почему

 

В статистике Минпросвещения есть резкие скачки числа обучающихся родному (нерусскому) языку в нескольких республиках. Например, в Татарстане доля детей, изучающих татарский, резко выросла с 33% в 2020 до 44% в 2021. В Башкортостане тоже случился взрывной рост изучающих башкирский: с 16% всех школьников в республике в 2019 до 31% в 2020.

Опрошенные нами эксперты предположили, что такие скачки могут быть связаны с введением новых форм преподавания языков: во многих республиках одновременно есть предметы «родной язык» и «государственный язык». Кроме того, одну из форм могли по какой-то причине не включать в статистику до определенного года.

Также мы обнаружили расхождения в статистике регионов и данных Минпросвещения. Например, по данным Минобра Башкортостана, предоставленным нам по запросу, 96 608 человек в общеобразовательных учреждениях республики изучают башкирский язык как родной в 2022/23 учебном году (и еще 366 872 как государственный). А по данным Минпросвещения, численность обучающихся, изучающих родной (башкирский) язык как самостоятельный предмет, в 2022/23 учебном году в Башкортостане составила 170 448 человек.

В ответ на запрос «Если быть точным» в ведомстве не смогли объяснить резкие колебания в статистике.

 

 

Надо ли поддерживать национальные языки

 

Возможность говорить на своем языке, а для ребенка — учиться на языке, на котором говорят в семье — это важный фактор благополучия и уверенности в себе, считают опрошенные нами эксперты. Исследования показывают, что изучение нескольких языков в раннем детстве способствует развитию когнитивных способностей, а дети, которые обучаются на родном языке, демонстрируют более высокую успеваемость. Кроме того, сосуществование многих языков играет важную роль в поддержании культурного многообразия, которое в свою очередь может приносить экономические и финансовые выгоды.

 

Еще несколько примеров

 

Исследование когнитивных способностей детей в Индии показало, что у двуязычных и многоязычных детей лучше развит подвижный интеллект (способность мыслить логически, решать непривычные задачи) и рабочая память, чем у их моноязычных сверстников. Примечательно, что среди детей, владеющих только одним языком, с заданиями лучше справились те, чья повседневная жизнь проходит в условиях большего языкового разнообразия.

Нидерландские исследователи выяснили, что двуязычные дети демонстрируют более высокие результаты в тестах на селективное внимание (способность сфокусироваться на задаче). При этом важными оказались контекстуальные факторы: большие когнитивные преимущества демонстрировали дети с более высоким уровнем владения языками.

Исследователи отмечают важность языкового разнообразия и для социальной интеграции. Если человек привыкает к взаимодействию в многоязычной среде, повышается вероятность того, что он будет терпимее к представителям других культур.

В гаагских рекомендациях о правах национальных меньшинств на образование подчеркивается, что родной язык является «идеальным средством обучения в дошкольный период и в детском саду, <…> учебная программа в начальной школе в идеале должна преподаваться на языке меньшинства», а в средних классах рекомендуют преподавать родной язык хотя бы в качестве учебного предмета.

 

В Конституции РФ сказано, что у каждого человека есть право говорить на родном языке, но никакими актами не уточняется, как именно это право должно быть реализовано, объясняет Баранова. «В частности, пандемия показала, что тут есть проблема: врачи, которые приезжают работать в села и деревни с нерусскоязычным населением, часто не владеют миноритарным языком», — говорит эксперт.

В России проводится политика «насильственной ассимиляции», считает Марат Лотфуллин. По его мнению, система образования подталкивает родителей выбирать дополнительные часы русского языка в качестве родного: ЕГЭ по русскому языку обязателен для всех, баллы по русскому языку учитываются при приеме в ВУЗы. Школы, особенно за пределами республик, не обеспечены ни учебниками, ни учителями родного языка, говорит Лотфуллин.

Число учителей, преподающих родные языки (помимо русского), за последние годы действительно сократилось. Если в 2009 их было 22 тысячи человек, то в 2020 — 16 тысяч (общее число учителей за этот же период даже немного выросло).

Бывают случаи, когда сокращение объемов преподавания не говорит о снижении витальности языка. Например, когда межпоколенческая передача не нарушена, и дети массово овладевают им еще в дошкольном периоде. В таком случае язык может преподаваться только в качестве предмета один раз в неделю для повышения грамотности среди школьников.

Такая языковая политика проводится, например, в отношении чеченского языка. «В Чечне очень высокая языковая лояльность. Чеченский передается от родителей к детям на территории Чечни, наверное, в 100% семей. Видимо, таким образом [не переводя образование на чеченский язык] предполагают как-то повысить уровень знания русского языка среди молодежи», — предполагает Ольга Казакевич, заведующая Лабораторией исследования и сохранения малых языков РАН.

Политолог Александр Кынев, который родился и вырос в Коми, напротив, считает доминирование русского языка естественным. «Если большие народы — допустим, татары, башкиры — в состоянии поддерживать свою численность, то малые языки вымирают. Нет никакой возможности обеспечить перевод и отдельный выпуск [на миноритарных языках] всего массива литературы и знаний, который существует. Видеть в этом вселенский заговор бессмысленно, это просто экономически нецелесообразно и дико дорого. Я считаю, что это естественный процесс. И не понимаю, для чего такое разнообразие языков нужно», — говорит он.

Прямой экономической выгоды от изучения языков действительно нет, но это помогает их носителям чувствовать себя включенными в жизнь страны, считает профессор РЭШ Шломо Вебер. «Это вопрос того, как мы относимся к людям, хотим ли мы, чтобы они сидели на завалинке или участвовали в созидательных процессах. Это поддерживает идентичность людей, они мотивированы чем-то заниматься, чувствуют уважение к себе. А если у нас есть население, даже небольшое, которое ничего не хочет, ничего не производит, мы в том числе теряем часть ВВП», — объясняет он.

По его словам, чтобы бороться с сепаратистскими настроениями, нужно, наоборот, поддерживать культуру и язык народа, давать больше свободы, в том числе экономической. «Тогда люди чувствуют себя хорошо, им незачем отделяться. Потеря региона — это куда более существенно, чем расходы на языки. Но есть люди, которые привыкли, что давать свободу — это опасно», — говорит Вебер.

 

Авторы: Ирина Ширманова, Анастасия Кокоурова
Инфографика: Артем Иволгин, Екатерина Буркова
Старший научный консультант: профессор РЭШ Герхард Тевс
 

Источник:https://tochno.st/materials/v-respublikakh-rossii-bolshe-30-yazykov-kotorye-mogli-by-ispolzovatsya-naravne-s-russkim-no-mnogie-iz-nikh-perezhivayut-upadok-rasskazyvaem-pochemu-tak-proiskhodit?fbclid=IwAR09_4Fv8gkYupLok6aEVjuuneR40ZEc3CPx_QiLENZWjxTcsOEeFjk5zAM


 

 

лента новостей

посещаемость

Пользователи
1
Материалы
1637
Кол-во просмотров материалов
10960768